Десять приморцев, ветеранов Великой Отечественной войны, будут принимать участие в Параде Победы 9 мая 2000 года в Москве. Среди них – арсеньевец Михаил Макарович Прошко. 24 июня 1945 года он был среди тех, кто прошел победным маршем по Красной площади. В канун Дня Победы мы решили пригласить ветерана в гости в редакцию.
Однако, застать его дома удалось не сразу. То Михаил Макарович поехал на дачу (сам за рулем машины!), то отправился в гости в дочке. В свои почти 80 лет ветеран выглядит бодро, очень энергичен, прекрасно помнит все пережитые годы, в том числе и тот парад в июне 45-го.
– Конечно, помню. Разве такое забудешь? Мне тогда всего 25 было. Войну я закончил на берегу Балтийского моря в составе Ленинградского фронта командиром орудия. Всю войну прошел в артиллерии. Часть наша стояла в латвийском городе Либава, современная Лиепая, жили мы в казармах.
Войну Михаил Прошко закончил в составе Ленинградского фронта командиром орудия
24 мая Сталин отдал приказ провести парад Победы в Москве. Начали подбирать людей.
– А как подбирали? По росту?
– Это тот, кто не участвовал в параде, так говорит. А выбирали прежде всего особо отличившихся на войне. Ну, и чтобы строевым шагом пройти мог. Времени-то для подготовки было мало, всего месяц. А надо же как по струнке пройти, 20 человек по фронту и десять в глубину.
Командующий 6-й Гвардейской армией генерал-лейтенант Иван Михайлович Чистяков отбирал нас лично, видимо, такое ему дали поручение. Привезли нас человек 20-30, а, может, и 40, в штаб в Ригу, и он, поставив возле себя барабанщика, по-одному заставлял каждого пройти мимо. Берешь под козырек и идешь. На некоторых он даже говорил: «Ну, этот, как баба! Не пойдет!»
Дошла и моя очередь. На мне сапоги были 45-го размера, кирзовые, но прошел я как положено, строевым. «Вот таких надо, чтобы шли по Красной площади и земля дрожала!» – сказал про меня Чистяков.
7 или 8 человек нас отобрали. Командовали подготовкой офицеры. Ротой, например в 100 человек, командовал генерал.
– А вы в каком звании были тогда?
– Старший сержант. Солдатом всю войну был. После этого начались занятия в Риге до июня. Кстати, с нами занимались и девушки, женщины: зенитчиц же было много, связисток, медиков, летчиц. Но когда прибыли мы в Москву 5 июня, их с нами уже не было. Так решили наверху. Ни в одной армии мира ведь не было такого, у немцев и то врачи и санитары – сплошь мужчины.
– А справедливо это – не допустить к Параду Победы женщин?
– Я не знаю. Наверное, нет. Но правительство так решило. Надо было показать миру, кто выиграл войну. Там же, на Красной площади было много военных атташе, с женами, детьми, из 40 государств присутствовали гости, делегации. Видимо, не захотели им наших женщин показывать.
Когда мы прибыли в Москву – расположились в Алешинских казармах. Это мимо Собора Василия Блаженного спускаешься под мост и по набережной идешь километра три. Может, и сейчас нас там поселят?
– Да уж, наверное, в этот раз будете жить в гостинице.
– Нас было около тысячи человек. Но места все равно не хватило – наша рота, например, жила в палатках. Большие такие палатки на 100 человек, трёхстенки. Начались занятия. Занимались мы, конечно, не в парадной форме. Нам выдали обмундирование – пилотки, гимнастерки, сапоги. В 6 часов подъем. Где-то до 9-10 занимались, под музыку ходили. Приходили в расположение и – на завтрак. Потом отдых, обязательно со сном, снова подъем и опять занятия. Тренировались до 4-х часов.
Командующий 6-й Гвардейской армией генерал-лейтенант Иван Чистяков лично отбирал участников парада
Доставалось, конечно, нашему генералу Чистякову. Хоть мы и сами ругались на того, кто опрохвостится: из шеренги выдвинется на лишние сантиметры или, наоборот, отстанет. Командир полка, командующий 5-ю батальонами вставал на возвышенность – какой-нибудь холм – и оттуда смотрел строй. И мы проходим шеренгами. Прошли хорошо, все как струнка – отпускает в казармы. Следующие прошли – отпускает.
А командиру роты – нашему генералу – приходилось ходить с каждой шеренгой до последней. А он-то не нашего возраста был – намного старше. Шел впереди с саблей и показывал нам, когда нужно головы повернуть в сторону трибуны.
Приходим в 4 часа в казармы, умываемся и идем на обед. Кормили как на убой. Вроде бы после войны, откуда такое изобилие? Фрукты, овощи, первое, второе, третье и водка еще в графинах. Но никогда никого не видел пьяным. Я-то совсем не пил, даже когда был на передовой.
– Совсем не употребляли?
– Совсем. Я потом уже разбаловался, когда из армии пришел, женился. Ревизором стал, так для меня, как для проверяющего всегда стол накрывали завмаги. Я в торговле всю жизнь проработал. В Липовцах 20 лет заведовал ОРСом «Липовецугля». С этой должности и на пенсию вышел.
Так значит о параде. 24-го июня мы с утра построились человек по 10 и пошли к Красной площади. Народ стоял на улицах, нам под ноги бросали цветы, все было ими усыпано. Идти было невозможно: каждый хотел поговорить, дернуть за рукав. Ближе к Красной площади уже стояло оцепление и никого из гражданских туда не пускали. Те, кто должен был присутствовать на параде, заняли места уже давно.
Народ стоял на улицах, нам под ноги бросали цветы, все было ими усыпано
Первым располагался сводный полк Карельского фронта, командовал которым Мерецков. А мы – сводный полк Ленинградского фронта – стояли против ГУМа как раз напротив Мавзолея, так что всё правительство нам хорошо было видно, и всех мы рассмотрели. Дальше за нами стоял Прибалтийский фронт, которым командовал Иван Христофорович Баграмян. Далее пошли Белорусские – 4 фронта, Украинские – 3. Всего 10 фронтов. Места не хватало, так что последние выстраивались уже на улице. В центре Красной площади – оркестр, 400 человек. Мы даже не заметили, как правительство поднялось на трибуну Мавзолея. Оказалось, что у них там ход специальный есть, внутренний. Смотрим, вот он – Сталин, Молотов справа, а слева Калинин. И Берия там стоял, Ворошилов, Буденный, Тимошенко, многие.
В 10 часов Константин Константинович Рокоссовский на вороной лошади и с ним адъютант на такой же лошади появились на площади, а через несколько минут выехал Жуков из Спасских ворот на белой лошади. И тут раздается команда «Смирно!». Они начинают объезжать фронты. Приветствуют, раздается мощное «Ура!». Жуков поднимается на трибуну и делает доклад. Больше никто не выступал. Потом начался проход колонн. После фронтов уже специальный батальон в 200 человек пронес фашистские знамена, поэтому мы не видели, как их бросали.
Я в прошлом году отдыхал в санатории, так один товарищ там говорил, что, мол, «кэгэбэшники» несли штандарты. Неправда это, победители несли…
А потом и техника шла, авиация пролетала. Но мы уже были в казармах.
Утро 24 июня было немного омрачено – моросил дождик, а после обеда распогодилось. И такая разыгралась погода, как на заказ!.. Вечером состоялся праздничный салют. Народ всю ночь гулял. Огромные портреты Ленина и Сталина подняли на воздушных шарах над Красной площадью, и на них были направлены прожекторы.
Нам, участникам парада, были вручены подарки. Готовили их по-моему, американцы, потому что у нас подобных вещей тогда еще не было. Помимо печенья и конфет там были и вещи: бритвы, перчатки капроновые короткие, чулки, мне достался жилетик на девочку лет 10-ти (я его потом сестре привез, сам-то тогда еще неженатый был). Килограммов на 5 подарок тянул, каждый участник парада получил его.
Всем участникам парада были вручены подарки
– А после парада вас домой отпустили?
– После парада нам всем предоставили отпуск. Не сразу только, а в августе. Я поехал домой. В Чите поезд остановился. А было это 8 августа. И вечером мы увидели, что привезли туда раненых. Официально война с Японией началась 9-го, а накануне, оказывается, уже были столкновения. Я подумал: «Всё, отгулял отпуск, сейчас развернут поезд и опять на войну». Но этого не случилось.
– Михаил Макарович, а у вас какой-то документ был, что вы участник Парада Победы?
– Нет, никаких документов не было. Я вам расскажу, как сейчас определяют участников того парада, чтобы вы знали. Вот видите – медаль «За победу над Германией» ? Нам, участникам парада, их выдали первым, числа 8-10 июня, и «корочки» были особые – красные, твердые. А остальным потом давали в течение полугода. Вот только по этому и определяются участники Парада Победы. А еще у меня была характеристика из части, где я служил, и там было написано, что я участник Парада Победы. Она потом в моем личном деле находилась.
В общем я служил еще год, до июня 1946 года. Оставляли на сверхсрочную, уговаривали учиться на старшину, но я не захотел. И так с 1940 года эту лямку тянул. Очень домой хотелось.
Сразу после войны не получилось демобилизоваться, ждал своей очереди по возрасту – служили ведь и старше меня. В моем расчете, например, и 1903-го года рождения были, и 1905-го. Их, конечно, в первую очередь отправляли домой. А нас уж потом.
– Домой – это куда?
– Сам я анучинский, а в 1924 году, когда случилось большое наводнение в селе – вода до крыш доходила, мы перебрались в Ауровку. Я сначала было во Львов хотел поехать, но товарищ оттуда вернулся, который сопровождал первую партию демобилизовавшихся, и рассказал, как там «бандеровцы» и «оуновцы» орудуют.
– Жена у вас тоже местная?
– Да. Я когда приехал домой, работать сразу не пошел – надо было родителям помогать. Нас в семье семеро было, отец и мать неграмотные. Брат мой близнец Федор пропал без вести под Сталинградом в 1942-м. Написал последнее письмо домой: «Завтра – сабантуй, жив буду – не пропаду». Сабантуем называли наступление. Зачем он так написал? Да…
Ну, а потом уже пошел на работу, осенью. Хотел работать в Арсеньеве на 116-м заводе. А в это время начальник ОРСа Верхнедаубихинского леспромхоза Алексей Тарасович Линник был на переподготовке в военкомате и там увидел случайно мои документы. Стал зазывать. Я, говорю, уже забыл, как на счетах считать, а он: «Мы поможем». Так я попал в ревизоры ОРСа.
Брат близнец Федор пропал без вести под Сталинградом в 1942-м
Девчат там много было. И работала у нас в бухгалтерии некая Вера. У нее была подруга – Таисья. Так вот, приду я к Вере, приглашаю в кино, а она отказывается. И тут же в кино с другим идет. Мне все говорят: «Ты бы с Таисьей познакомился, она хорошая, скромная». А Таисья замуж не хотела, считала что рано, ей тогда только 19 лет исполнилось, а мне уже 27 было. Ну, я продолжал ухаживать. То ее провожу домой, то Веру. Таисья, наверное, думала: «Вот дурак – то с одной, то с другой ходит!» (смех в редакции). А потом она на время сплава стала зав. котлопунктом – сплавщиков кормила. Я приехал туда от ОРСа, привез хороший буфет, вино, бочку пива. Мужики выпили и пошли в клуб кино смотреть. А она одна осталась. И я остался. Вот тогда мы и поговорили «по душам» откровенно и я получил согласие на свадьбу. Так мы с моей Таисьей Афанасьевной и живем уже 53 года.
– Давайте вернемся к войне. Как вы встретили 9 мая – День Победы?
– Да как и все. Радости было много, когда услышали о капитуляции Германии. Артиллерия палила, мы стреляли из автоматов. Ликование такое кругом, столько снарядов выпустили в сторону моря!..
Было это в Прибалтике, недалеко от Риги. У всех такое настроение хорошее было. Но ничего не пили. Может, офицеры и собрались, отметили, не знаю.
– А Орден Славы вы за что получили?
– За подбитые во время атаки танки противника. Было это в Латвии. В начале войны награждали скупо. Свою первую медаль «За отвагу» я получил на Украине.
– Михаил Макарович, вы выглядите просто замечательно, никак не скажешь, что осенью вам исполнится 80 лет. Вас приглашают в Москву на празднование 55-летия Победы. Сил хватит, чтобы пройти по Красной площади, как тогда?
– Сил хватит, но так, как тогда, в 45-м, мы, конечно, уже не сможем маршировать. Возраст не тот. Пройдем, видимо, колонной, как на демонстрации. Строевым не получится.
– Михаил Макарович, вы сохранили и ясный ум, и выправку, и здоровье. Как вам это удалось? Наверное, еще и на даче трудитесь?
– Как здоровье сохранил? Не знаю. Я с детства трудился. Колхоза еще не было, отец сам пахал, и меня брал. Он лошадей погоняет, я плуг держу, а мне всего 9 лет. Камень попадет под лемех, всё – огрех, мне – подзатыльник. Здоровье у меня ничего, пока не жалуюсь. Давление всю жизнь – 120 на 80 было, сейчас, правда 140 на 80, но это и понятно. Вот недавно справку брал у врачей насчет самочувствия, чтобы в Москву лететь. Сначала давать не хотели, мол, возраст. В военкомат пришлось сходить, там призывная комиссия работала, потом к Галине Ивановне Костиной – она и выписала. Да еще и таблетки какие-то: в самолете, говорит, одну под язык положите, когда взлетать будете, и при посадке тоже одну.
– Так что, к Параду Победы готов?
– Готов!
________________________________________
«Бизнес-Арс» № 18, 200 год.
