Следы тигра на снегу, конечно, очень впечатляющее зрелище. Их мы обнаружили в первый же день отпуска. Казалось бы, этого уже достаточно, но впереди нас ждало ещё много завораживающего и удивительного…
Зимний отпуск отличается от летнего не только погодными условиями. В нём больше созерцательности, покоя, детальности, философии, если хотите. Зимний отдых полноценнее летнего, теперь-то я это точно знаю. И ехать за этими вдумчивыми эмоциями далеко не нужно.
Село Горноводное Ольгинского района и его ближайшие окрестности радушно приняли нас и даже не хотели отпускать. Из-за снегопада пришлось продлить наше пребывание в этом волшебном уголке.
В здешние места влюбляешься сразу: есть в них особенный, необъяснимый магнетизм. Я долго не могла дать точного определения своим эмоциям, пока случайно не нашла стихотворение Степана Щипачева, которое очень тонко и точно выражает всё то, чем было наполнено сердце в эти дни:
Себя не видят синие просторы,
И, в вечном холоде светлы, чисты,
Себя не видят снеговые горы,
Цветок своей не видит красоты.
И сладко знать, идешь ли ты лесами,
Спускаешься ли горною тропой:
Твоими ненасытными глазами
Природа восхищается собой.
Как интересно и удивительно ранним морозным утром слушать тишину леса! Звенящую, непривычную для уха городского человека. Первые минуты не слышишь ничего — такая поглощающая тишь, что становится жутковато. Но это только сначала: когда постоишь, прислушаешься, привыкнешь, то непременно услышишь, как «разговаривают» между собой деревья. Шевелясь от ветра и тяжести снега, они поскрипывают то хриплым басом, то протяжным стоном, то звериным рыком. Потом ты начинаешь улавливать уханье падающих с ветвей комьев снега. А когда появляются первые солнечные блики, к озвучиванию этой лесной кинокартины присоединяются птицы.
Днём птичье многоголосье отчетливое — тут и недовольство смоляного ворона, и заботы трудолюбивого дятла, и суета сварливых сорок. Утром же — только робкие песенки птичек-невеличек. Их пение такое тоненькое — будто иголочкой выводят по белоснежной морозной канве…
Всем известно, что зима — талантливый художник и скульптор. Со своим подмастерьем — морозом — она так искусно разрисовывает окна, такие ледяные скульптуры и снежные инсталляции ваяет, что глаз невозможно оторвать! А в этот раз зима открылась для меня в новой ипостаси — как замечательный акварелист (надеюсь, художники простят меня за это слово). Посмотрите, как гениально своей волшебной кистью она «прошлась» по небосводу. То побольше в лазурную краску кисть обмакнет, то едва коснется. А если вдруг заскучает, розового добавит или персикового…
Природа северного Приморья отличается от нашей. Вроде те же деревья — ели, берёзы, кедры, осины, — но пейзажи, которые они создают, получаются совершенно иные. К примеру, когда едешь по трассе от Ольги до посёлка Моряк-Рыболов, наблюдаешь такую картину: по правому краю дороги растут ели, а по левому — берёзы. Или в совершенном безлюдье, где по обе стороны тайга, вдруг возникает дорожный знак — «Дети». Неожиданно. А ещё меня прямо-таки умилил почтовый ящик в лесу. Подпись под это фото напрашивается такая: «Пиши, не забывай, адрес прежний — Сказочный лес».
В тайге за селом Милоградово, где протекает река Милоградовка, есть умопомрачительные природные красоты — водопады, пороги и каньоны, очень напоминающие норвежские фьорды. Когда попадаешь сюда, даже разговаривать не хочется.
«Красные кусты», как я их условно называю, — ещё одно моё открытие этой поездки. В наших местах они если и «водятся», то не вдоль дорог и не в таких количествах. Как они называются? Тальник или как-то ещё — неважно. Важно, что так бесподобно красивы бруснично-бордово-красные островки на белоснежном с голубинкой снегу…
Отдельного внимания заслуживают сопки и горы. Многие столетия вершины манят к себе людей, завораживают красотой, становятся источником творчества. Сопки Ольгинского района, красивее которых, к слову сказать, я не встречала ни в одном из уголков Приморья, восхищают разнообразием. Глядя на них, я невольно пыталась их с чем-то ассоциировать: какие-то напоминали горб верблюда или дракона, уснувшего посреди бескрайнего простора, другие — ежа или дикобраза из-за ершистости гребня, или даже пирамиду с удивительно ровными гранями. А подруга верно подметила, что сопки в этом краю очень похожи на рериховские. И это действительно так.
Свои знаменитые горные этюды талантливый русский художник Николай Константинович Рерих написал будучи в поездке по Центральной Азии и в Западных Гималаях. Но так хочется верить, что сопки и горы северного Приморья тоже вдохновляли его. Мог же он их видеть хотя бы во сне…
Давно подметила, что деревья — как люди. Во внешнем виде много схожести, в характерах… Как и мы, они все разные, и среди них, как и среди людей, есть такие, что мимо не пройдешь — застынешь, полюбуешься, поговоришь. Скажете, как в той песне про ясень? Не спешите иронизировать. Что бы вы сказали, увидев дерево, похожее не то на тотем вождя древнего индийского племени, не то японский иероглиф, не то на замысловатый подсвечник? А пень со снежной папахой в полтора метра высотой разве не будит фантазию, не заставляет вслух выражать эмоции?
Таких деревьев я наблюдала немало. Видела ель, под которой Марфушенька-душенька из сказки «Морозко» головку лука наяривала, словно яблоко, да молоком запивала. Видела корабельные сосны, из которых наш первый император возводил свои мечты-корабли. Я даже видела березу, про которую поэт Васильев писал: «Я помню, ранило березу осколком бомбы на заре. Студеный сок бежал, как слезы, на изувеченной коре…».
«Речка движется и не движется…» Всё время хотелось петь. Каждый пейзаж, каждый кусочек природного великолепия навевал ту или иную песню. Многочисленные реки и речушки с интересными названиями — Маргаритовка, Костофуново, Тумановка, Васильковка, с основательными мостами и подвижными мосточками… Мы любовались их разноцветным ледовым покровом, а там, где они не замерзли, слушали журчание перекатов, и сердце наполнялось радостью и благодарностью за то, что мы можем это видеть.
Фото автора, Александра Бирюкова, Александры Климовой, Татьяны Штанько.
