Подготовка недавней публикации о часовом мастере породила у меня интерес к часам и всему, что связано с этой темой. Одна из них — коллекционирование часов. И в поиске собирателя «машин времени» отправляюсь в ДК «Прогресс», где по утрам в воскресные дни встречаются коллекционеры.
Здесь меж теми, кто себя в шутку называет «людьми, больными на всю голову», уже идет общение: делятся меж собой, кто чем обзавелся, чем может поделиться, у кого есть прибавление в обменном фонде…
В основном здесь собираются филателисты и нумизматы. И на просьбу показать мне того, кто в своём арсенале имеет собрание часов, почти все указывают на человека в бейсболке, представляя его самым крутым коллекционером, «у которого есть всё».
Этот постулат принимаю за шутку, но знакомлюсь, не встречая настороженности или недоверия, чего можно ожидать от человека, собравшего дорогую коллекцию. Спрашиваю у моего визави Сергея Ивановича Семчука о наличии у него экспозиции часов, на что тот предлагает встретиться и всё увидеть самому.
Встречаемся в доме Сергея Ивановича. Никаких условностей, никаких предупреждений о конфиденциальности информации, которую я могу здесь получить. И никакой боязни, что публикация в прессе может привлечь к коллекции незваных гостей. На это следует простой ответ: «Кому надо — и без вашей помощи найдёт…»
Заходим в комнату второго этажа дома, где предполагаю увидеть коллекцию часов да, может быть, ещё и нумизматическое собрание. В крайнем случае, если повезет, — альбом-два с марками.
Но то, что хранится в этой комнате, сродни увиденному Али-Бабой в известной сказке из «Тысячи и одной ночи». На стенах — полотнища с коллекциями значков, собранных по тематикам, медали и ордена, собрание наручных часов, лентами свисающих по стене.
Верхний ярус коллекций обрамляется десятками часов-ходиков. Внизу все свободное пространство заставлено различными раритетами ушедшей поры: пленочные и широкоформатные фотокамеры, вымпелы, пионерские горны и барабаны, образцы форменной одежды, утюги, корабельные рынды, в сервантах — подстаканники, рюмки и фарфор…
Ошалев от увиденного, пытаюсь выяснить у хозяина, чего он НЕ собирает. И практически на любое моё перечисление предполагаемых коллекций получаю положительный ответ. Здесь и ремни, и каслинское литье, форменные пуговицы, ёлочные игрушки, открытки, этикетки различных направлений, денежные купюры…
Не дав опомниться, хозяин заводит меня в соседнюю комнату, с такой же плотностью нашпигованную собраниями редкостей. Коллекция часов-ходиков продолжена здесь часами с гирьками разных лет.
Продолжается перечисление того, что удалось свести в экспозиции: гармошки, светильники, шашки, шахматы, котелки, самовары, рубанки (около 60 экземпляров), ламповые приемники, ламповые телевизоры, швейные машинки, чемоданы, дробилки для зерна.
Удивляюсь: где же это всё можно разместить? Получаю ответ — в омшанике (показывает в окно на двухэтажное строение во дворе). Здесь размещены коллекции с крупными экземплярами и обменный фонд.
Из рассказа Сергея Семчука узнаю, с чего пошло его увлечение. Оказывается, оно практически вернуло его к жизни… Четырнадцать лет назад умерла жена. Не находил себе места, три месяца не спал. От переживаний упал иммунитет, стали цепляться всевозможные болезни.
Даже если видел у кого-то болячку, она тут же проявлялась в его организме. Стал писать стихи. Написал их около четырехсот. Но все они были о пережитом горе и только добивали организм. На приеме у женщины-врача, оказавшейся мудрым человеком, услышал её совет переключиться на что-нибудь, найти себе занятие по душе, которое бы заняло все его мысли.
И тогда вспомнилось увлечение юности. Собирал коллекцию спичечных этикеток, собрал их тогда 17 тысяч. А когда уходил в армию, отдал товарищу. Еще как память о встречах и посиделках с друзьями собирал водочные этикетки.
— Бывало, в командировке после застолья все коллеги ложатся спать, а я отмачиваю этикетку на бутылке, чтобы добавить в коллекцию, — рассказывает Сергей Иванович.
Так он решил вернуться к увлечению коллекционированием. Оно и спасло моего нового знакомого, вернуло его к жизни.
Для кого-то увлечение Сергея Семчука — чудачество. Но ведь наш мир как раз и украшают такие чудаки!
Первоначальный взнос в коллекцию помогли сделать деньги, заработанные на продаже мёда. Сергей Иванович всерьез занимался пасекой, как и всем, за что брался. В те времена держал улики с 80 пчелосемьями. И сейчас не бросил это занятие, но размах уже не тот — только 30 пчелосемей в его ведении. Бывало, за одну монету отдавал 3 фляги мёда. Сейчас цены на редкие коллекционные экземпляры и того больше.
У Сергея Ивановича на семейном фронте сейчас все хорошо. Почти двенадцать лет, как сошелся с новой женой, ставшей его помощницей и опорой. Валентина не вмешивается в его увлечение, которому он отдается сполна. Это хобби не только заполняет его время, но и расширяет диапазоны познаний.
— С появлением нового экземпляра в коллекции начинаешь изучать всё, что с ним связано, — рассказывает Сергей Семчук. — Приходится совершенствовать свою мастеровитость, быть «кулибиным», восстанавливая механизмы приобретенных неработающих экземпляров.
Наш герой, имея такое обширное собрание раритетов, как и любой коллекционер, мечтает о полном собрании экземпляров в коллекции по одному направлению. Но всему есть предел, сокрушается собиратель редкостей.
Одним из самых полных своих собраний он считает нумизматическую коллекцию монет эпохи правления Николая II, их собрано около 80 процентов. А коллекции советских монет до завершения недостает двух экземпляров — двухкопеечных медяков 1925 и 1927 годов.
Да, их можно купить, с этим сейчас проблем нет. Но стоимость таких экземпляров составляет 50 и 120 тысяч рублей. Как вариант, можно продать одну-две другие коллекции, чтобы взамен купить недостающее. Но потом будешь жалеть о невосполнимых потерях.
…Для кого-то подобное увлечение — чудачество. Но ведь наш мир как раз и украшают такие чудаки!
