Недавно у Набокова прочитала: «Всё лето — быстрое дачное лето, состоящее в общем из трёх запахов: сирень, сенокос, сухие листья….»
Мой отпуск в деревне пришёлся на начало июня. Сирень давно отцвела, а до сенокосной поры ещё недели три. Так что мой нос характерных запахов природы не улавливал, зато обилие звуков компенсировало всё.
Деревня звуками полнится: особенно утром и вечером. По утрам — птичий гомон. Первая скрипка, конечно, петухи. Из разных концов деревни несётся их боевой клич: «Вставайте, мол, лежебоки!». Звезда бэк-вокала — кукушка. «Ку-ку, ку-ку» — с оттяжечкой, да с гулким эхом. Хочется слушать и слушать. Даже года, что она мне при этом отмеривает, считать не хочется. А фоном — чириканье, присвистывание, щебетание — бесподобный птичий хор. Даже несимпатичное карканье в тему…
А вечером, сидя на крылечке с чашкой травяного чая, наслаждаешься совершенно иными звуками. Они колоритнее и настойчивее. С одной стороны слышен нагловатый рёв голодного телёнка, ожидающего из стада свою мамку. А с другой стороны — перебрехивание собак. Что они там меж собой выясняют — не понять, но явно слышен напирающий бас, оправдывающийся тенор, и подтявкивание какой-то собачонки типа крыловской Моськи.
Посредине этой какофонии — закат. Июньское, ярко-желтое солнце медленно садится за изумрудно-лиловую сопку. От этого умопомрачительного зрелища сердце замирает… Но закат не пахнет. А жаль.
